Глава 1.
Месяц назад.
…Мрак медленно перетек в серое месиво, в белое пятно, а затем в голубое небо над головой. Гарик неуклюже поднялся и сел на песок, все его мысли, как по команде, разбежались в разные стороны, оставив на растерзание голодному, подчиняющемуся строгой логике мозгу, одну единственную мыслишку: «ЭТО БЫЛ СОН!»
Гарик похлопал себя по щекам и попробовал подняться, попытки подчинить непослушные ноги сопровождались мозговым штурмом: «Тимоха — Дракула, мы с Мишком – вампиры – бред какой-то, всего лишь сон, очень реалистичный, но сон. Пора домой, где я умудрился заснуть? На пляже? Точно, на пляже, песок, море. Стоп. Какое море? У нас нет МОРЯ!!!». Последняя мысль окончательно сбила Гарика с толку и с ног, так и не сумев подняться, он снова брякнулся на теплый песочек.
— Я умер, — зашевелился барханчик слева от Гарика.
— Упырь! – Гарик, забыв про онемевшие ноги, мгновенно вскочил на песок и обнажил сверкающий меч.
Из бархана показалась громадная, но знакомая до колик в животе голова.
— Тимоха! – бывший вампир вернул холодное оружие обратно в ножны.
— Помоги разрыться.
— И мне, — застонал бархан справа, оголяя башку Мишка.
***
— Так, так, так, — Гарик нервно прохаживался взад и вперед мимо друзей, меланхолично выковыривающих песчинки из своих шевелюр. – Давайте рассуждать логически.
— Давайте, — на одной ноте протянули Мишок и Тимоха.
— Из твоего гаража, — Гарик кивнул Тимофею, — мы переместились в замок Дракулы, раскрыли коварные планы мертвяка Мелигана, но ему удалось сбежать (надеюсь, что недалеко), наваляли низшим и попали под руку восставшему электорату.
— Угу, — в унисон подтвердили друзья.
— А сейчас мы снова неизвестно, где находимся.
— Может быть не было никакого замка, вампиров, Линкона, Холайна, — Михаил присоединился к логическим размышлениям. – Может, мы все спим, или у нас массовая галлюцинация, или нас убили во время восстания, и мы сейчас находимся в раю, или в аду или еще хрен знает где.
— Вряд ли мы спим или галлюцинируем, — начал бормотать себе под нос Гарик, тирада Мишка ввела его в новый логический штопор, заставляя отделять связные мысли друга от бредовых, — нас убили, хм, возможно или, и я на этой версии настаиваю, мы снова куда-то переместились, — вынес он свой окончательный вердикт.
— Ну, переместились, так переместились, — поднялся на ноги Тимоха. — Не все ли равно. Придет время, узнаем.
Вслед за Тимофеем потянулся Мишок, друзья молча стряхнули тонны песка с одежд и также молча уставились друг на друга, затем на сбившего свою пыль Гарика, затем снова друг на друга, затем снова Гарика, бесшумный пинг-понг взглядами продолжался минут пять, наконец, Тимоху прорвало:
— Эйёуооооох, твою мать, кто я?
— Внесу поправочку, кто мы? – подхватил Михаил.
За время нахождения на безымянном пляже троица преобразилась до неузнаваемости: хилые, нетренированные тела Гарика и Мишка превратились в накачанные груды мышц, покрытые бронзовым сверкающим загаром. Вампирской нездоровой бледности как ни бывало. Черным фракам и лакированным туфлям на смену пришли бронированные панцири, защищавшие грудь и спину, филейную часть прикрывало нечто, напоминающее кожаную свободную юбку, оловянные поножи венчали плетеные сандалии. Бедра украшали ножны с вдетыми в них обоюдоострыми мечами. Тимоха представлял из себя эталон древнегреческого героя – человек-гора, титан Атлас, подпирающий небо могучими плечами. В отличие от друзей брони и оружия на нем не было, его гардероб ограничивался юбкой, поножами и сандалиями.
— Ух ты, — Гарик выхватил меч и демонстративно покрутил им перед носом Тимохи.
— Тьфу ты, — Тимофей протер глаза, — дежа вю. Такое ощущение, что я тебя с мечом уже где-то видел.
— Оп, — Гарик попытался выдать более сложный финт, но непослушный меч предательски выскользнул из рук и воткнулся в теплый мягкий песок, едва не полоснув Михаила по пальцам ног.
— Осторожней, — взвился Мишок, — меч ребенку ни игрушка. Давай лучше перейдем к твоим любимым логическим размышлениям. То что мы трансформировались, видно невооруженным глазом, осталось выяснить, в кого мы трансформировались и где мы находимся.
— Для начала сориентируемся на местности, — Гарик приложил руку ребром ладони к бровям и принялся усиленно вглядываться во все четыре стороны, остальные последовали его примеру.
Перед глазами друзей раскинулось бескрайнее море, тихо вздыхающее под тяжестью нескольких тысяч галер, примостившихся на его груди. Слева и справа от побережья виднелись горные хребты, пространство между ними, параллельно морю, занимали шатры. Количество шатров не поддавалось счету.
Троица обернулась: со спины их прикрывала высочайшая земляная многокилометровая насыпь.
— Похоже на лагерь беженцев, — констатировал увиденное Тимоха.
— Ахилл! Ахилл! — от решения насущных проблем друзей оторвал приближающийся вопль, вслед за воплем перед троицей вырос хозяин мощных голосовых связок – длинноволосый, хорошо сложенный юноша.
— Ахилл, — чуть задыхаясь от быстрого передвижения по пересеченной местности, повторил бегун, обратившись к Мишку. – Аганемнон велел передать, что ждет тебя к ужину, — гонец перевел взгляд голубых глаз на остальных. — Приветствую тебя, Одиссей, — кивнул он Гарику, — и тебя, Аякс Теламонид, — юноша адресовал отточенный приветственный жест Тимохе, — вы тоже приглашены.
Не дожидаясь ответных манерных рассусоливаний, гонец скрылся среди многочисленных шатров.
— Варежку закрой, — подтолкнул Гарика к активным размышлениям Тимофей, названный Одиссей безропотно подчинился просьбе друга.
— Начинай, — Мишок присел на песчаный косогор, утянув за собой Тимоху и приготовившись к длительному, всеобъясняющему, сдобренному логическими выводами монологу Гарика. – Кто мы? Где мы? Что нас ждет?
— Э-эх, неучи, — тяжко вздохнул «мозг» команды, — мы же в Древнегреческом периоде находимся, в мире эпического героизма и беспримерных подвигов. – Гарик еще раз вздохнул, набрав побольше воздуха в грудь, и начал…
— Ахилл, Одиссей и Аякс Теламонид встречались вместе в древнегреческой мифологии только один раз – во время Троянской войны. Сама война началась с придурка Париса, который увел Елену Прекрасную, жену царя Спарты Менелая, из-под его носа. Парис – сын царя Трои Приама и Гекабы, по преданиям его в младенчестве родители оставили в лесу на произвол судьбы, но он оказался на редкость живучим и вернулся в Трою, а зря… Оскорбленный Менелай нажаловался брату Аганемному царю Микен; вместе они по-шустрому собрали огромное войско и приперлись в Трою. Греки разбили лагерь вдоль побережья, впрочем, это и невооруженным глазом видно. В походе участвовало великое множество героев, со стороны Трои: Гектор, Парис, Антенор, Гелен; со стороны Греции: Ахилл, Аякс Теламонид, Аякс из Локриды, Одиссей, Диомед, Патрокл, Тевкр, Антилох…
— Анти кто? – переспросил Тимофей
— Антилох, имя такое, греческое. Война шла с переменным успехом, периодически в конфликт вмешивались боги и вносили свои коррективы в ход событий. На нашей стороне: Афина, Гера, Гефест, Посейдон, — Гарик и не заметил, как начал называть греков «нашими», а друзей их героическими именами, — на вражьей стороне: Аполлон, Артемида, Арес. В общей сложности война за Елену продолжалась 9 лет…
— А причина войны за это время попортиться не успела? Скажем так, постареть, поизноситься? – разомлев на ласковом солнышке, с хрустом в суставах потянулся Тимоха.
— Елена считалась красивейшей из женщин всех времен и народов до самой смерти. Я могу продолжить? Греки разбили лагерь вдоль побережья, тьфу ты, это и так понятно, хм, об этом я уже рассказал, да ну тебя, Тима, сбил меня с мысли.
— По поводу войны нам все понятно, — вмешался Михаил, — чай, не совсем дубни, книжки, читали, кино смотрели, давай конкретнее, про нас.
— Начнем с тебя, Ахилл. Твой отец — Пелей, смертный, мать – Фетида, богиня. Желая сделать сына неуязвимым, мамашка купала тебя в водах леденящей реки Стикс, держа за пятку. Пятки – твое слабое место. Ты погибнешь при взятии Трои из-за точного попадания стрелы, опять-таки в пятку. Ты, — Гарик ехидно улыбнулся Тимофею, — Аякс Теламонид, вообще Аяксов в битве за Трою было двое, второй – Аякс сын Оилея, для нас особой ценности не представляет. Даю справку, Аякс Теламонид, сын Теламона, царь Саламина, невероятно силен, совершил много ратных подвигов, отличился в Троянской войне, кончил хреново – суицид на фоне непрекращающейся маниакальной депрессии.
— Я – царь, — выдохнул Тимоха, пропуская мимо ушей трагичные подробности своей жизни.
— Я, — Гарик для пущей убедительности ударил кулаком в грудь, — Одиссей, хитрый и бесстрашный герой, благодаря именно моей выдумке с ВЕЛИКИМ НА ВСЕ ВРЕМЕНА ТРОЯНСКИМ КОНЕМ, греки захватили Трою. Про меня, в отличие от вас, еще одна легенда сложена, про долгое возвращение домой, — о том, что Одиссей был порядочной сволочью, оставившей на растерзание диким зверям Филоктета, друга Геракла, обрекшего на смертную казнь героя Паламеда, в конце концов, доведшего до самоубийства Аякса, Гарик предпочел тактично умолчать. – И кстати, я тоже царь.
— Еще что-нибудь хочешь добавить? – спросил Ахилл.
— Всегда. Мифы и легенды Древней Греции я могу пересказывать часами.
— Что-нибудь по существу, намекаю, давайте рассуждать логически…
— Тут и добавлять нечего, нужно узнать, сколько лет уже идет осада Трои, и будь, что будет.
— Будь, что будет? БУДЬ, ЧТО БУДЕТ!? – Разошелся Аякс, как вскипевший самовар. — Да по нам же дома с ума сходят, уже, поди, милиция с собаками ищет, а ты, будь, что будет, мифолог, блин. Думай, как выбираться отседова.
— Не паникуй. – Резко оборвал стенания друга Ахилл. – Если ты еще не понял, то мы зависим от обстоятельств на все сто процентов. Кто высадил нас в логове Дракулы, заставив перебить тучу нечисти, а затем вынес из горящего, обрушающегося замка? Боюсь, от твоего желания немедленно попасть домой мало что зависит.
— У меня такое ощущение, что нам дали холст с исторической битвой и краски, в смысле героические способности, дескать, творите, что хотите, посмотрим, что получиться. – Поддакнул Одиссей.
Не обращая внимания, на потускневшего Аякса, Ахилл и Одиссей обмозговывали свалившуюся на головы очередную проблему между собой.
— Мы будем четко следовать мифологии?
— Ага, сейчас, только валенки зашнурую. — Одиссей хитро прищурился. – Для начала пятки тебе чем-нибудь бронебойным прикроем, на всякий случай, а дальше будем действовать по обстоятельствам.
— Курить охота, — Аякс нервно почесал губы, — сколько мы здесь торчать будем, день, два, месяц, девять лет? И вообще, я уже по Аллочке соскучился.
Остальные понимающе переглянулись. Девушку Тимохи, Аллочку, друзья за глаза называли Алка-бомбовозик, хотя подобный комплимент, произнесенный при обладателе 120 кило счастья, был чреват ушибами мягких тканей лица. Где Тим умудрился отыскать такую дородную, но подходящую ему по габаритам девушку, оставалось тайной за семью печатями, но в свете последних событий намеченная свадьба откладывалась на неопределенный срок, печали жениха не было предела.
— Как она там без меня? Девка-то видная, ухожеры толпами вьются. Ух, приеду разберусь со всеми.
Ахилл и Одиссей не сразу сообразили, кто может позариться на такие несметные сокровища, но предпочли не высказывать своего мнения вслух, дабы не усугубить ситуацию.
— Нас же на ужин к Аганемному пригласили, так что нечего тут разлеживаться, царскую особу обижать отказом нельзя, не так поймут и принесут в жертву богам, на радость нации. Рота подъем!!! – Отвлек Аякса от грустных мыслей Гарик.
Армейское «заклинание» и сорвавшийся на визг голос Одиссея подействовали на друзей холодным душем. Аякс и Ахилл вскочили на ноги и выстроились в одну шеренгу, по росту.
— Налево! Шагоооом марш! Песню запеееевай!
Алла, что ты делаешь, Алла,
Что ты делаешь со мной…
***
Остаток трудового дня друзья провели, заново знакомясь со своими сослуживцами так, чтобы те не догадались. Прирожденный дипломат Гарик умело выпытывал имена, а затем шепотом давал друзьям характеристику на персонажа, типа: «это герой, должен погибнуть», или «сволочь, держитесь от него подальше», или «а этого мужика я вообще не знаю».
Слоняясь по лагерю, троица запомнила расположение основных местных достопримечательностей, в число которых входили: невероятно большой, расшитый золотыми нитями шатер Аганемнона, а также стремящийся сравниться с ним по великолепию шатер Менелая; площадь для народных собраний; собственные шатры, которые располагались рядом друг с другом, но при этом стояли особняком от всех остальных.
Позже Гарик, лихо симулировав похмельный синдром перед простодушным солдатом, умудрился выведать, что война с троянцами началась всего два месяца назад; данное известие невероятно огорчило Тимоху.
…Сверкающий золотыми доспехами Гелиос гнал во весь опор четверку поджарых лошадей, спеша спрятать очередной день за горизонтом. Желтый диск приветливого чужого солнца закатывался за облака, озаряя песчаные пейзажи ласковыми полосками красок. Великие герои Греции при полном параде торопились к шатру Аганемнона…
Переминаясь с ноги на ногу, троица толпилась на пороге аганемнонского шатра. Первым не выдержал Аякс и под одобряющие взгляды друзей смело шагнул внутрь. Вслед за ним Ахилл и Одиссей нырнули в тканевую складку. Царские палаты встретили героев приветственными возгласами, пожиманием рук и добрыми взглядами. За длиннющим столом сидели основные действующие лица баталии: полководцы, герои, приближенные к царю. Во главе стола на инкрустированном драгоценными камнями позолоченном троне восседал сам Аганемнон, по правую руку в не менее роскошном кресле занял место Менелай (даже в походно-полевых условиях цари были не в состоянии не подчеркнуть важность своей особы). За царскими особами, кокетливо моргая глазками, примостились две полуобнаженные красавицы. «Хрисеида и Брисеида, — прокомментировал Гарик. – Мы их у троянских жрецов отбили, а Аганемнон у нас».
Вечер начался с торжественной речи Менелая о правильно выбранной греками тактике и о дальнейших перспективах ведения осады. Почин поддержал Диомед, доложивший о работе агентурной сети в стане врага.
Доклады о последних достижениях и потерях на ниве завоевания плавно перетекли в брифинг, в ходе которого друзьям удалось узнать текущее положение дел на фронте, так как предыдущие доклады были пропущены мимо ушей из-за разглядывания великолепной вышивки шатра и отделки трона царя. Гарик то и дело пытался вклиниться в милитаристскую дискуссию, но крепкие ладони Аякса каждый раз намертво зажимали рот его, умело пресекая полутарочасовые монологи на тему «я знаю, как взять Трою».
Оживленные, но не принесшие ни малейшего результата, дебаты Аганемнон мгновенно прекратил хлопком в ладоши и одним единственным словом: «БАНКЕТ!». С царем никто спорить не стал.
Через несколько секунд стол для переговоров превратился в нормальный, ломящийся под тяжестью всевозможных яств, обеденный стол. Напрочь забыв о войне и поганцах-троянцах, греческие герои предались пьянству и чревоугодию. Хруст разламываемой, истекающей соком жареной дичи перемежался тостами и звоном кубков. Вино лилось рекой, иногда в буквальном смысле (подвыпивший Патрокл нечаянно опрокинул бочонок, расплескав содержимое по столу). На импровизированный подиум взобрались музыканты, два кифариста затренькали струнами, извлекая грустную, выбивающие слезы мелодию, тимпанист, вторя ансамблю, выбивал что-то из похоронного марша. Ужасные звуки сопровождались скрипуче-гортанным пением.
— А можно что-нибудь повеселее? — в наступившей тишине слова Тимохи раскатились по шатру громовыми волнами.
— Аякс, это великолепная ода об Орфее и Эвридике, — назидательно произнес Диомед.
— И долго они будут выть? – не унимался Тимофей, зашептав в ухо Гарику.
— Вообще-то греческие песни довольно долгие, — Одиссей тайком от слушавших дивное пение полковых товарищей отщипнул кусочек жареного мяса.
— А что будет потом?
— Потом все снова будут есть и пить, — Гарик кинул в рот оливку.
— А потом?
— Потом концерт по заявкам продолжиться, — Гарик сделал большой глоток вина.
— А потом?
— Так и будут до утра чередовать песни с обжорством и пьянством.
— Меня это не устраивает.
— !?
— Пора встряхнуть тусовку, — не взирая на отчаянные попытки противостояния со стороны Одиссея, Аякс хлопнул Ахилла по плечу, — Мишок, ты со мной?
— А? – отозвался Мишок.
— Ты что, пением заслушался? – съерничал Тимофей.
— Да чтоб оно провалилось, это «сладкоголосье», — проворчал Ахилл, вытаскивая из ушей оливковые косточки.
— Как на счет того, чтобы устроить party? — повторил Аякс.
Ахилл вытер пальцы о салфетку, и на его лице расплылась ехидная улыбочка:
— Всегда!
— Мне кажется, что вы поступаете неправильно, — запротестовал Гарик.
— Что значит ВЫ? – Тимофей нахмурил брови и протянул руку к загривку Гарика. – Кто-то собирается отколоться от коллектива?
— Одиссей, кончай капризничать, — Мишок шлепнул Тимоху по ладони. – Мы здесь находимся не по своей воле, так что… творим, что хотим!
— Отпусти! – Гарик привычным жестом сбросил здоровенную руку Тимофея с шеи. – Я с вами.
Разработав и утвердив план проведения увеселительных мероприятий под непрекращающиеся подвывания и скрежет мучаемых инструментов, троица выскочила из-за стола и твердым шагом направилась к сцене.
Гарик отвесил поклон всем присутствующим, приложил к губам конусообразно свернутый лист пергамента и начал:
— Дамы и господа! Леди и джентльмены!
В это же время за его спиной Мишок и Тимоха спихивали с подиума музыкантов, вторые цеплялись за инструменты и шепотом материли героев.
Аудитория замолкла в ожидании продолжения, вилки застыли на половине пути ко рту, вино в глотку не полезло, округлившиеся глаза царей срочно требовали фотоаппарата для запечатления такого момента.
— Сегодня весь вечер с вами ди-джей Одя, — Гарик с невозмутимым видом отвесил еще один поклон в сторону зала, — и наши великолепные музыканты, — он простер руку в сторону «великолепных музыкантов».
— Отдай, кому сказали, — последний щуплый кифарист, цеплявшийся за свой драгоценный инструмент, был безжалостно спихнут Тимохиной сандалеткой сорок пятого размера со сцены. С помощью полученного ускорения служитель музы кубарем пронесся через шатер и остановился, врезавшись в вазу с фруктами на высокой подставке, под общий гогот. Ваза накренилась, побалансировала на ножке, размышляя, падать или нет, и, определившись, накрыла сверху незадачливого музыканта, превратив в портрето-натюрморт. Гогот перерос в овации.
Тем временем на сцене новоиспеченные музыканты пытались приладить свои знания, умения и навыки к отобранным инструментам. Тимофей довольно быстро освоил тимпан и уже выбивал на нем незайтеливый мотивчик. У Михаила дела обстояли хуже, кифара не имела ладов, грифа, деки и вообще очень сильно отличалась от любимой гитары. В конце концов, он умудрился совладать с инструментом и даже подобрал простенькую мелодию (чижик-пыжик).
— Играть на ней тяжеловато, — сообщил Мишок второй половине дуэта.
— А у меня получается, — Тимоха лихо отбарабанивал что-то из африканского ритуально-красочного.
— Тогда мы будем играть наоборот, ты задаешь ударными соло, а я, если получиться, конечно, подхватываю этой штукенцией.
— Без проблем, — Тимофей вошел в раж.
Аудитория оторвалась от созерцания винограда, красиво висящего на ушах горе-музыканта, и обратила свое внимание на сцену, с которой доносились неизвестные, но ритмичные звуки.
— Музыку в студию! – скомандовал ди-джей Одя и дуэт, ведомый Тимохим тимпаном, дружно завел:
Скажи красавица, чего не нравится,
Пойми, ведь я всего лишь навсего
Хочу тебе понравиться…
Песня получилась стройная, мелодичная, Тимофей лихо извлекал звуки из ударного инструмента, Мишок, освоивший кифару по ходу действия, даже попробовал в конце изобразить соло, но после неудавшейся попытки кое-как сгладил «лажу» и отдал бразды правления в крепкие дружеские ладони.
Получив заслуженную порцию несмолкаемых аплодисментов, ансамбль выдал еще несколько композиций. Под неслыханные ранее песни и реплики ди-джея присутствующие начали постепенно выходить на танц-пол, на скорую руку сооруженный Гариком на ковре возле сцены. Лихие па, показанные все тем же тамадой, выплясывались под дружный хохот, в атмосфере всеобщей эйфории от происходящего.
Во время медленных танцев Хрисеида и Брисеида были нарасхват, поэтому властям, дабы не испортить такой чудный праздник, в срочном порядке пришлось организовать доставку еще нескольких рабынь из царских закромов.
Закончив «Владимирский централ», объявленный Одей, как белый танец с соответствующим пояснением, музыканты потянулись к воде, чтобы усмирить возникшие после долгого пения першение в горле.
— А теперь конкурс! – объявил Гарик, попутно расставляя на сцене необходимый инвентарь из двух табуреток. – Мне нужны желающие.
Желающих было, хоть отбавляй. Греки, не привыкшие к подобным развлечениям, рвались оттянуться на всю катушку. Но в данном случае возобладал авторитет, на сцену поднялись Менелай и Аганемнон (цари давно позабыли о репутации и шумно предавались веселью с остальными героями).
Гарик заставил царских особ отвернуться и не подглядывать, пока сам химичил с табуретами, укладывая на них финики, а сверху закрывая непрозрачной тканью, одолженной с туники Диомеда.
— На каждом стуле лежит N-ное количество фиников, кто с помощью пятой точки угадает точнее количество, тот и выигрывает. Приз победителю – царство побежденного. Шутка. – Неконтролируемая смеховая волна снова разорвала возникшую тишину шатра. – Что может служить призом человеку, у которого все есть?
— Играем на щелбан, — неожиданно для всех предложил Менелай.
— На два, — поднял ставки Аганемнон.
Такого зрелища Греция не видывала никогда: два величайших предводителя под «Мурку» из тимпана и кифары ерзали царскими попами по стульям, пытаясь угадать количество фиников. Проигравший Аганемнон без тени смущения подставил лоб под братский щелчок и, хохоча, позволил Менелаю получить приз.
На протяжении всего вечера ди-джей устраивал конкурсы и сыпал шуточками, «невозмутимые» герои Греции, как дети резвились, выполняя указания Гарика: завязывали и развязывали узлы, на скорость пили вино (призом служила целая амфора того же вина), выбирали самого ритмичного танцора, бегали со связанными ногами, переодевались в женские наряды, — фантазия ди-джея не знала границ. Оркестр поддерживал конкурсы веселенькими мелодиями. Давая отдохнуть друг другу, дуэт чередовал танцы с бурной деятельностью ди-джея.
Апофеозом празднества стал сюрприз, преподнесенный Гариком. Во время очередных танцев он вывел за кулисы (из шатра) двух симпатичных рабынь и о чем-то с ними долго шушукался, затем он вернулся на сцену, девушки встали за ним:
— Только у нас специально для вас обворожительные красавицы станцуют, — он сделал театральную паузу. – СТРИПТИЗ!
— С дуба рухнул, — Тимоха запустил лишней кифарой, оставшейся после бегства третьего музыканта, промеж ди-джеевских лопаток.
— Это царские дамочки, с нас шкуру живьем спустят за такое, — засуетился Мишок.
— Начинайте играть, — зашипел Гарик.
Поняв, что спорить бесполезно, друзья затянули медленный, подходящий к случаю мотивчик и выжидательно уставились на царей.
После нескольких плавных движений девушки потянулись пальчиками к хлипким застежкам, скрепляющим отдельные части одеяния, и на мгновения замерли, ловя взгляды своих повелителей. Цари синхронно кивнули. И начался стриптиз…
…Богиня Селена отступала, даря свои права на владение земли румяной Эос. Богиня зари всегда жаловалась своим братьям и сестрам на слишком скоротечное правление, вот и сейчас не успела она зардеться вслед уходящей Селене, как ей навстречу на всех парах несся светлоликий Гелиос, подгоняя золотым кнутом свою четверку. Наступило следующее утро…