Точка отсчета

Вчерашний материал Дзеско здорово зацепил. Тема «малой родины», всегда волновала меня, но никогда не получалось сформулировать ее для себя окончательно. Я «визуалист», и для всего пытаюсь найти соответствующий визуальный ряд, так мне легче воспринимать мир вокруг себя.

Понятие «Родина» выглядит для меня, как огромная светящаяся спираль, на которую, как на ниточку, нанизаны бусины-места и бусины-события, являющиеся знаковыми в моей жизни.

Сюда входит Владивосток и остров Русский, Находка и Хабаровск, Амур и Байкал, Москва и Свердловск, Киев и Черное море, какая-то железнодорожная станция с утерянным названием, на которой мама покупала мне вишневые шашлыки, Казахстан и Узбекистан, где похоронен мой сын. Дальше спираль закручивается туже, охватывает Горный Алтай и Бийск, и приходит к своему началу, в Барнаул, в мой старый двор. С гордостью могу сказать, у меня есть такое место, где я могу вбить колышек и сказать «Здесь начинается МОЯ РОДИНА!».

Я родился через 11 лет после войны. Это не большой срок, и люди еще не успели измениться. Они по-прежнему считали себя единым народом, одной большой семьей в одном огромном доме. Жили скорее коммунами, а не семьями. И вот я родился в такой коммуне. В нее входило два дома, наш и соседский. Там все знали всех. Авторитет «взрослого» там был непререкаем. Если тебя приводили за ухо к родителям, то можно было быть уверенным на 100%, что по жопе получишь именно ты, а не человек «грубо поправший твои гражданские свободы». Ему, этому человеку, будут принесены извинения, за твое поведение, а тебя ждет «домашний арест» или воспитательная беседа…., в зависимости от тяжести совершенного проступка. Люди в нашей коммуне не делились, на своих и чужих, и слово «сосед», как бы определяло твою степень родства с этим человеком. Тебя, болтающегося во дворе, семилетнего пацана, могла окликнуть любая бабушка, из соседнего дома, и когда ты поднимался в квартиру, с одинаковой вероятностью мог получить свежеиспеченный пирог, конфету, или авоську с гремящим в ней бидоном, и просьбу «сбегать за молочком», поскольку ей сейчас «неможется»…. Отказываться было не принято..

Впервые я ассоциировал свой двор, как «мой дом», в 3 года, когда какой-то неизвестный мужчина, обнаружив малолетнего «беглеца» (то есть меня), в четырех кварталах от родного дома, нес меня на руках, пытаясь выяснить у всех встречных, знает ли кто-нибудь, где я живу. К счастью, меня опознала Нина Егоровна (надо же, помню ведь имя даже), из соседнего дома, а я, увидев знакомый двор, заорал во всю глотку: «Это мой дом, мой дом!!». Так двор и остался «моим домом» для меня, навсегда. Это было место, где мы, мальчишки, проводили большую часть своей жизни. Наш двор, небольшой и очень уютный, много зелени, лавочки, столик для домино и лото. Летними вечерами, наши мамы и бабушки выносили во двор самовар, пиалы с медом и вареньем, баранки и пироги собственного изготовления, и допоздна пили чай, наливая его в блюдечки, и о чем-то  беседовали. Эта мирная картина, до сих пор стоит у меня перед глазами.

Через дорогу от дома, находится парк, с прилепившейся с одного бока к нему, пожарной частью. Парк, старый, заросший дикой яблоней и кустами крыжовника, занимает огромную территорию, для нас это настоящие джунгли. Почти в центре, здание планетария. На самом деле, это старая часовня, так как парк находится на территории старого кладбища. Правда мы дети, узнали об этом только тогда, когда в парке стали устанавливать колесо обозрения, и экскаватор выворачивал из земли старые сгнившие гробы и кости, валявшиеся впоследствии по всем близлежащим дворам. Мы были дети.., и нам сказали, что Бога нет…., а мы и поверили…. Думаю, нам еще придется платить за это, за презрение к чужой смерти…, но тогда кости для нас были.. просто кости.

Еще во дворе была одна очень важная составляющая нашей мальчишеской жизни. Вдоль всего дома, располагались два ряда сараев, тыльной стороной прилегающих к забору детского сада. Между забором и сараями оставалось пространство, шириной не более 50 сантиметров. Это было наше тайное укрытие, поскольку взрослый человек туда пробраться бы не смог. Однажды, обнаружив, что один из сараев заброшен хозяевами, мы разобрали заднюю стенку, и устроили себе там убежище. Это было только наше место. Мы называли его «Штаб», и благоустраивали, как могли, натаскав туда кучу половичков и устроив что-то типа лежанок. На стенах висели вырезки из журналов, какие-то старые картины, карта военных действий, усеянная жирными красными и синими стрелами, была даже старая, но вполне работоспособная керосиновая лампа, которую мы зажигали по вечерам.  Там мы учились всему, что запрещали нам взрослые, курить, играть в карты, сквернословить… И хотя хвалиться здесь нечем.., но мы познавали мир.

Было еще одно, что мне запомнилось. У нас никого и никогда не бросали в беде. Нас малышей, всегда защищали старшие мальчишки. Если ты болел, то друзья навещали тебя по пять раз в день, если получал пару в школе, объясняли, как бритвой исправить ее на другую, более благоприятную оценку… В общем, ты всегда находил поддержку и понимание. Где-то в восемь лет, я «остепенился», научился читать, стал меньше времени проводить во дворе, чтение захватило меня…, но это не отразилось на отношении ко мне во дворе. И что любопытно, эти отношения сохраняются до сих пор. Как раз в тот момент, когда я пишу эту заметку, мне звонит мой старый друг, мы дружим с детского сада, просто поболтать, узнать как здоровье…

И вот сейчас, прожив 53 года, осознаю, что мой старый двор, люди его населявшие, до сих пор со мной. Именно там, под воздействием окружавшей меня атмосферы доброжелательности и строгости, взаимовыручки и понимания, сформировалась и моя личность. Именно с тех пор, я не понимаю, как можно назвать незнакомого человека, или старшего по возрасту, на «ты»..

Сейчас, я часто проезжаю мимо своего старого двора, он кажется мне совсем маленьким, но в то же время я понимаю, что это «точка отсчета». Это место где началась для меня «Моя Родина». Потом спираль начала раскручиваться, со временем накрыв всю нашу огромную страну, но колышек я бы вбил, прямо посередине двора !!!