Любовный гамбит (финал)

Часть VI

Домой я шел, как слепой, спотыкаясь обо все препятствия, что попадались мне по пути. Родители были на работе, и не пришлось никому объяснять, почему я в разгар занятий, дома, а не в школе.

Я бродил по квартире, натыкаясь на мебель и не зная, куда себя девать. Как-то странно, но я совсем не чувствовал обиды, или злости, просто и внутри и снаружи меня, образовался какой-то гулкий вакуум, как будто меня посадили в батискаф и откачали воздух. Я совершенно не понимал, за что, почему, и как жить дальше? Одна только мысль, о том, что завтра придется идти в школу, вызывала почти, что обморочное состояние. Япросто не представлял, как смогу находиться с НЕЙ в одном классе. В конце концов, я свалился на диван и зарылся лицом в подушку, пытаясь привести в порядок мысли. Но в голове царила полная неразбериха и постепенно я задремал….

Умница-природа бережет детей от слишком сильных потрясений, с которыми они сами справиться не в силах. Другого объяснения реакции своего организма я не нашел. Проснувшись, через пару часов, я снова попытался осмыслить ситуацию.

Конечно я начал убеждать себя, в том, что ничего страшного не случилось, что это все мне просто почудилось. Ну стояла, ну разговаривала, ну смеялась – ничего особенного. И видимо мне бы удалось уговорить себя, потому, что очень уж хотелось, но этот «победный огонек» в ее глазах, никак не шел у меня из головы и портил все дело.

Первоначально, я попытался найти какое-то логическое объяснение ее поступку, поскольку сделал вывод, что эта демонстрация была устроена специально для меня. Но сколько ни старался, видимых причин не находил. Ведь последние несколько дней мы чудесно провели вместе, гуляя и болтая обо всем на свете. На уроках обменивались записочками, в которых писали разную двусмысленную чушь, лишь бы привлечь внимание друг друга.  Я инстинктивно чувствовал, что ее влечет ко мне.

Но, что же произошло?Почему все в один момент изменилось? В общем, я задавал себе те вопросы, которые, время от времени, задают себе все мужчины, независимо от возраста, и на которые никогда не могут найти правильного ответа.

Выбор действий у меня, был не большой. Если показать обиду, сразу станет ясно, что удар достиг цели, (в том, что она хотела именно ударить меня, я уже не сомневался), а этого делать никак нельзя, я понимал это на уровне интуиции. Значит остается, потерять к ней интерес, причем не демонстративно, а как-бы между делом. Никаких флиртов с другими девочками: — это слишком очевидно. Просто вести себя спокойно, не акцентируя на себе ее внимания. Это должно ее дезориентировать, а значит заставит совершать какие-то движения, что бы прояснить ситуацию.

Победа сладка только тогда, когда видишь поверженного противника. А когда он живехонек, и вот он, рядом, бродит по ристалищу,  как ни в чем не бывало, не смотря на твой, казалось бы, смертельный удар, ты начнешь сомневаться в своих силах, нервничать и делать ошибки. А именно это мне и было нужно! Пускай засомневается в себе! Пускай пробует снова и снова! Но теперь, что бы ударить, надо будет приблизиться ко мне на расстояние удара, то есть вернуть мои влюбленные глаза, а сделать это будет не просто. Но пускай постарается, а я буду готов!Как это ни удивительно, но это было стопроцентное попадание!

Было очень нелегко продолжать общаться с ней, никак не проявляя истинных эмоций, булькающих внутри, как раскаленная лава.Сохраняянормальное, доброжелательное выражение лица, и в точно выбранный момент, отвлечься от разговора с ней, на какой-нибудь пустяк, потом со смущенным видом, вернуться к разговору, но, уже демонстрируя, рассеяность и некоторое нетерпение, что бы можно было предположить, что я только и жду, когда закончится разговор.По окончании разговора, удаляясь, спиной желательно было выразить явное облегчение. Важно было не перегнуть палку и не торопить события, не создавать такие ситуации искусственно, а терпеливо ждать подходящий момент, и с каждым разом становиться чуточку больше равнодушным, чуточку более невнимательным. Все должно было происходить очень постепенно, внося смутное беспокойство и неуверенность в ее уютный мирок. Я выкладывался на все сто. Думаю, что Станиславский и Немирович–Данченко, мной бы гордились.

Но, как бы я не вошел в роль, себя обмануть не получалось. Сердце по-прежнему гулко бухнув замирало, от одного только взгляда, на то, как она сидит, привычно склонив набок голову, и легонько прикусывая нижнюю губку, пишет что-то в тетради. Как, плавным и грациозным движением, прячет непослушную прядку волос, за нежно-розовое ушко. Как тихонько смеется, прикладывая ладошку к губам, что бы заглушить смех….  Мне уже начинало казаться, что я поставил перед собой, невыполнимую задачу. Но отказаться я не мог, потому, что по некоторым косвенным признакам понимал, я на верном пути. Игра длилась уже больше месяца.

Теперь, встретившись с ней перед занятиями, я сжимал свои руки в виде рукопожатия, и дружески тряс ими над головой, приветствуя ее, но в тоже время избегая сближения.  Это был обычный жест всех мальчишек нашего класса, который четко обозначал ее место в моей шкале ценностей, то есть, в общем ряду, и, похоже, это ее нервировало. Периодически я замечал ее испытывающий взгляд, устремленный на меня, но делая вид, что не понимаю его значения, весело улыбался и подмигивал в ответ. Противостояние продолжалось.

Все чаще стал замечать на переменках перед дверями нашего класса, ее новых поклонников. Теперь их было трое, и они с завидной регулярностью, дежурили перед дверями нашего класса.Иногда все вместе…, но она избегала общения. Забегая вперед, скажу, что впоследствии я свел с ними более тесное знакомство, если не сказать дружбу. Оказалось, что они отличные ребята, которые, так же как и я, попались ей на крючок, но в отличие от меня не пытавшиеся изменить сложившийся расклад, а покорно плавающие у нее в садке, для таких, как мы.Но меня предназначенная мне роль, не устраивала, и я сопротивлялся, в меру своего умения и понимания.

Много позже, я понял, что делает она это не из какого-то злого умысла, а просто потому, что так она устроена природой. Изменить ее, все равно, что кошку заставить питаться сеном. Но ни у кого бы не повернулся язык, назвать ее испорченной. Она всегда и со всеми, четко держала дистанцию, не позволяя приблизиться, но и не отпуская далеко. Мужчины вращались вокруг нее, как планеты вокруг Солнца, каждый по своей орбите.

Я продолжал выбранную мной линию поведения, аона, похоже, чувствовала себя, как рыбак, у которого с крючка сорвалась рыбка, но далеко не уплывает, а кружит и кружит вокруг приманки, и он замер в ожидании, что бы ни пропустить поклевку. Но я-то второй раз клевать не собирался….

Вскоре, случилось так, что я заболел. Валялся дома с температурой, пил лекарства, чай с малиной и читал до одурения. В нашем классе, «болящего», никогда не оставляли в покое. Ежедневный визит пяти-шести одноклассников с домашними заданиями и каким-нибудь лакомством, был делом обыденным. Поэтому, когда вечером позвонили в дверь, я не удивился, а только вздохнул и отложил книгу. Мама открыла дверь, и я слышал как она с кем-то поздоровавшись, пригласила проходить в комнату.

Через минуту дверь в комнату открылась, и вошла ОНА. Если честно, этого я не ожидал и немного занервничал. Но слава богу, она пришла не одна. С ней была ее закадычная подружка, довольно невзрачная и молчаливая, из той категории, что выбирают себе красивые девочки, что бы еще больше подчеркнуть свою привлекательность. Конфеты, фрукты и домашние задания отправились на стол, а девчонки устроились на диване и она стала посвящать меня в последние события школьной жизни.

Довольно приличное расстояние между нами, меня успокаивало, я расслабившись, весело болтал о всякой ерунде… и потерял бдительность, а зря!Онавдруг, каким-то неуловимым движением, переместилась с дивана ко мне на краешек кровати и нежно, но решительно, взяла мои руки, лежащие поверх одеяла в свои, внимательно посмотрев мне в глаза. Сердце у менязабилось, как сумасшедшее. А она, не обращая ни на что внимания, гладила мои руки, и повернувшись сказала подружке:

— Посмотри, какие красивые руки! Руки настоящего мужчины! – на что, подружка, согласно закивала головой.

Вырывать руки, было просто глупо, но я понимал, что еще чуть-чуть, и она меня расколет. Я же, в концеконцов, не Рихард Зорге… Но видимо Господь, в этот раз, был на моей стороне, и я внезапно раскашлялся. Нырнув под одеяло, я прикрыл рот рукой, другой показывая ей, что бы она пересела на диван, поскольку заражать ее, не входит в мои планы. Увидев в глазах огонек досады, я облегченно перевел дух, и схватив градусник, спрятался поглубже под одеяло, утомленно прикрыв глаза. На сегодня испытаний моего мужества было предостаточно, и я правда хотел, чтобы они поскорей ушли, и я смог бы спокойно все обдумать. Сердце отчаянно хотело верить, что чудо возможно, но мозг, анализируя происходящее, оценивал ситуацию более реально.

Я проболел неделю, и вернулся в школу перед самыми новогодними праздниками. В этом году, наш класс впервые, решил встречать Новый год вместе, на квартире у одного из одноклассников. Готовились серьезно: салаты, пельмени, спиртное….  В общем, все как у взрослых. Девчонки лепили пельмени, резали салаты.  Мы тоже создавали видимость бурной деятельности, чем им только мешали. Конечно, не преминули распить пару  бутылок вина, и одухотворенные расхаживали по квартире, путаясь у всех под ногами.

Предвкушение праздника, музыка, легкий хмель… Кто-то из девчонок, с визгом свалился ко мне на колени,  фривольно обхватив меня рукой за шею, и бурноимитируя охватившее ее «пламя страсти». Конечно, я с удовольствием ей подыграл. В общем, было страшно весело, до тех пор, пока я не поднял глаза, и не увидел, что в комнату вошла ОНА….  До сих пор не понимаю, почему я не был испепелен на месте преступления? Такого взгляда я больше никогда в своей жизни не видел.  Куда там, гиперболоиду инженера Гарина! Шок, негодование, обида, недоумение….  Как испарилась моя партнерша по «прелюбодейству»  я и не заметил. Во всем мире остались только ее глаза! Они яростно сверкали и метали молнии, ни одна из которых,  не миновала мое бедное, скорчившееся на диване тело.

— А вот это конец! – мелькнуло у меня в голове, когда она, резко вскинув голову, повернулась и вышла из комнаты.

Настроение было испорчено. Хотелось только одного, повернуться и уйти домой, что бы никого не видеть. И я, конечно же, я не ожидал увидеть ее за столом, но, как всегда, ошибся. Она сидела, как ни в чем не бывало, а рядом было свободное место, которое она удерживала, положив на него ладошку. Увидев меня, бодро помахала и похлопала по стулу, приглашая садиться. Я не верил своим глазам! Но, конечно же, я не полный идиот, что бы дальше испытывать ее терпение. Пробрался, наступая на чьи-то ноги и запинаясь об чьи-то коленки, и с виноватым видом уселся рядом. Праздник начался!

Потом был «счастливый пельмень» фаршированный молотым черным перцем, первым попавший ко мне в рот, тихая музыка в полумраке, ее руки у меня на плечах, склоненная ко мне на грудь голова, легкий аромат каких-то незнакомых духов…. Мне казалось, что мы парим среди облаков и вокруг никого, только я и ОНА…

Потом я провожал ее домой. В ночи, медленно падали огромные пушистые, белоснежные хлопья. Мягко мерцали уличные фонари, сквозь снежную круговерть. Она забавно морщила нос, пытаясь сдуть особо бесцеремонные снежинки, прочно обосновавшиеся на длинных, пушистых ресницах. Глаза ее сияли, как звезды, а по губам скользила счастливая улыбка.  В небо взлетали разноцветные фонтаны фейерверков, где-то звучала музыка, где-то визжали ребятишки, слетая вниз с горы.  Она шла, опершись на мою руку, что-то негромко говорила, за что-то извинялась. Я не прислушивался, потому, что парил так высоко, что даже если бы очень постарался, все равно бы ничего не услышал и не запомнил.Я был просто счастлив, в тот момент! Счастлив, как какая-нибудь бессмысленная амеба, счастливая только от того, что она существует, именно здесь, именно в этот миг!

Прощальное касание теплых губ вообще отправило меня в стратосферу! И вдруг я совершенно точно понял, что все мои коварные, идеально продуманные интриги, все тщательно разработанные планы, все далеко идущие замыслы, все актерские инсценировки не имели для НЕЕ, ровным счетом, никакого значения, также, как бег муравья не имеет никакого значения для скорости  вращения Земли.

Все было намного проще и, одновременно, намного сложней. На самом деле, на наши плечи просто опустилась волшебная ПТИЦА-ЛЮБОВЬ! Опустилась и, накрыв своими белоснежными крыльями, подарила нам самое первое, самое искреннее, самое незабываемое, самое чистое чувство – первую любовь!

По ночному городу я возвращался домой, с удивлением замечая, что на свежевыпавшем снегу остаются отпечатки моих ног. Это было вопреки всем законам физики, ведь я же не касался земли, а парил где-то в полуметре над ней. Мне так не хотелось отпускать эту волшебную ночь, но на город уже накатывался рассвет. Празднично-усталые люди, засыпанные конфетти и опутанные серпантином, возвращались к своим уютным домам, где-то далеко бодро звенел по рельсам первый трамвай, и даже снегопад ослабил свой напор. Заканчивалось волшебство новогодней ночи, ночи, которая останется со мной навсегда……