Глава 6.
— О, несравненная Афина, услышь мои мольбы. – Гарик, стоя на коленях у орошенного кровью черной тонкорунной овцы алтаря, торжественно сложил руки на манер католической монашки. – Услышь смертного Одиссея. Явись.
Позади Гарика били поклоны, постоянно шепотом переговариваясь между собой, Тимоха и Мишок:
— Не сработает. – Тимоха украдкой потер ушибленный от усердия лоб.
— Должно сработать. Гарик полдня Патрокла спаивал, чтобы все детали узнать. Еще как сработает.
— А я говорю, не сработает. На хрена бабе дохлая овца? Нужно было цветов взять, фруктиков, шампусика…
— И тебя на постамент со стрип программой, гы-гы.
— Заткнитесь. – Вылетело из-за плеча главного вызывальщика богов. – Дайте сосредоточиться. ЯВИСЬ ВЕЛИКОЛЕПНАЯ АФИНА!!!
Воздух над алтарем заклубился золотым туманом, заставляя невольно зажмуриться. Когда друзья разомкнули, непроизвольно закрывшиеся веки, над жертвенником, не доставая нескольких сантиметров до твердой поверхности, парила богиня.
Богиня воистину была великолепна: невесомые золотые одеяния больше подчеркивали шикарную фигуру бессмертной, чем скрывали ее от чужих глаз. Вышивка на одеждах жила своей жизнью: море волновалось и кипело, периодически выбрасывая на расшитые драгоценными камнями острова, исполинские волны; по изумрудной, колышущейся траве гуляли могучие кентавры; вздыхал Атлас, держа непреподъемный небосвод на плечах. Гарик заворожено глядел на «живое платье», некоторые картины были укрыты складками, но и увиденного хватило бы на десять сказок для будущих внуков, он медленно пополз глазами по одеянию вверх. Дыхание перехватило. Голливудские красавицы умерли бы от зависти, увидев такое прекрасное лицо: ни складочки, ни морщиночки, — оно идеально. А взгляд? Удивительные пронзительно-черные глаза беззастенчиво засасывают в свой сладкий омут. А волосы? Золотой водопад. Гарик попытался зажмуриться и стряхнуть наваждение – не помогло, красота богини не отпускала. И тут она заговорила. Что это был за голос, бархатный, нежный. «Теперь и помирать можно. Ничего более прекрасного, я уже не увижу», — с грустью подумал Гарик.
— Зачем ты потревожил мой покой, смертный?
— Не гневайся, о прекраснейшая Афина, нам нужен совет.
— Я видела битву, ты отлично дрался. Ты почитаешь меня. Пожалуй, ты достоин моего совета, воин Одиссей, или лучше называть тебя истинным именем, Гарик?
Гарик опешил: богиня в курсе их проблем, но быстро поборол накатившую рассеянность:
— Ты знаешь, что мы не принадлежим твоей эпохе. Мы из другого мира.
— Боги знают многое.
— Помоги нам вернуться домой.
— Неужели тебе не хочется остаться? Кем ты будешь у себя на родине, простым обывателем? Подумай. Здесь ты герой, о тебе сложат множество легенд. В твоих руках собрана немалая власть: ты царь Итаки. Тебе не хочется применить знания твоего мира на практике? У тебя есть шанс войти в историю не только великим героем, но и великим ученым.
— Нет. – Прервал Гарик богиню. – Мое сердце принадлежит другому миру. Афина, помоги нам.
— Я вижу, ты несклонен колебаться в своих решениях. Вынуждена разочаровать, мне не под силу перенести вас обратно, боги имеют свой резерв сил, моих не хватит.
Гарик обреченно опустил голову: вызвать богиню, заслужить ее расположение и такой провал.
— Задай вопросы, пока я не ушла.
Гарик прокрутил в мозгу несколько вопросов и понял, что его уже интересует только один:
— Кто застлал глаза троянским лучникам во время битвы?
Афина залилась звонким смехом:
— Мальчик. В безвыходной ситуации ты отвлекаешься на исследование других задач, а, не сломя голову, несешься искать пути возвращения. Ты мне, определенно, нравишься. Я отвечу на твой вопрос: Гефест ярким пламенем ослепил лучников.
Афина замолчала, Гарик медленно поднялся на ноги и одарил богиню щенячьим взглядом, от которого у всех девчонок начинает сжиматься сердце и щипать глаза. Не выдержала и бессмертная:
— Хотя, может быть, не все потеряно.
Гарик изобразил щенячий восторг (был бы хвост, он бы им замахал).
— Я не смогу вам помочь вернуться, но у Зевса должно хватить силы.
— Как нам с ним встретиться?
— Ишь ты, шустрый какой. Попасть на Олимп можно лишь в двух случаях.
— В каких?
— Первый традиционный: умереть. Могу устроить прямо сейчас всем троим, быстро и практически безболезненно.
— Нет, спасибо. – Поморщился Гарик. – А второй?
— Если преподнести Богам достойный подарок, то они сами могут пригласить смертных на Олимп, а там я замолвлю перед отцом за вас словечко.
— Какой же подарок, ты хочешь получить от трех смертных, о, великолепнейшая?
— Дерзкий наглец Парис, смертельно обидел меня, отдав яблоко несносной выскочке Афродите. Я хочу получить в дар…
Богиня, смеясь, растаяла в воздухе, а над греческим лагерем прогремело и раскатилось громовым звоном одно слово:
— ТРОЮ!!!
***
— Трою ей подавай. – Кипятился Тимоха, переводя глаза то на Мишка, то обратно на Гарика. – На блюдечке с голубой каемочкой. Война еще девять лет идти будет. Я столько не выдержу.
— И Аллочка не выдержит, выскочит замуж за какого-нибудь олигарха.
Тимоха злобно зыркнул на Гарика:
— Не трави душу. Лучше придумай что-нибудь полезное.
— Мы уже все придумали.
Тимоха огорошено присел на теплый прибрежный песочек. Михаил довольно улыбнулся. Пока великан бушевал, вымещая обиду на несчастных крабах, летевших обратно в море с крейсерской скоростью при помощи Тимохиного пинка, они с Гариком обсудили результаты вызова Афины и дальнейшие действия.
— Рассказывай, — потребовал гигант, выразительно глядя на Гарика.
— Мы возьмем Трою согласно мифам.
Тимоха сморщил огромный лоб, силясь воскресить в памяти школьную программу, тщетно.
— Подсказываю: Троянский…
— Конь, — просиял Тимоха.
— Не-а, Троянский Слон!
— Слон?
— Помнишь, что сказала Афина? У нас есть возможность попасть в историю! Грех упускать такой шанс. Операция по взятию Трои будет носить кодовое название, которое, кстати, потом войдет во все мифы, легенды и учебники, ТРОЯНСКИЙ СЛОН!!!
— Сам придумал?
— А то ж, — деловито ответил Гарик. – Вечером трубим общий сбор у Аганемнона и Менелая. Излагаем свою идею и через неделю Троя наша! Попадаем на Олимп, клянчим у Зевса вернуть нас домой, и прощай Древняя Греция, здравствуй Аллочка.
Тимоха расплылся в счастливой улыбке, но тут же состроил серьезное выражение лица, чтобы задать каверзный вопрос:
— Это какой же величины должен быть слон, чтобы все войско в него влезло?
Мишок от хохота покатился по песку:
— Гарик, просвети этого неуча.
Тимофей пристыжено замолчал.
— Расскажу все по порядку. – Снисходительно начал Гарик. – Пункт первый: мы строим большого деревянного слона, полого внутри. Пункт второй: в слона садятся всего тридцать человек, остальное войско прячется в близлежащих кустах, окопах, за горами. Пункт третий: обман троянцев. Греки притворяются, что на их лагерь напал мор, для убедительности на побережье будет лежать определенное количество изуродованных неизвестной заразой тел.
— Кто ж на это добровольно согласиться? – Перебил Тимофей.
— Это будут актеры.
— А если троянцы проверять начнут? Копьями тыкать?
— Мы поближе к слону несколько настоящих трупов подкинем. У царей рабы мрут, как мухи. Слушай дальше: троянцы подумают, что слон – это дар богам, чтобы мор прекратился, а сами греки уже домой укатили от греха подальше, и возьмут слона с собой в город. Ночью после пьянки по поводу снятия осады мы вылазим из слона и открываем ворота основным спрятавшимся силам. Дальше дело техники. Вопросы есть?
— Есть. Греки про слонов, поди, слыхом не слыхивали.
— Чертежами агрегата займусь я. Если они действительно не знают ничего о слонах, то это их проблемы, заодно и зоологии подучим наших малограмотных друзей.
На несколько секунд воцарилась полнейшая тишина, Тимоха обдумывал услышанное.
Прошла минута.
Две.
Пять.
— Жаль, что я в историю войду не под своим именем, — прокряхтел Гарик, стягивая тунику. Теплое море манило искупнуться в третий раз.
— Не проблема. – Отозвался всегда готовый прийти на помощь Тимоха. – Хочешь, я на слоне трехметровыми буквами напишу: ГАРИК – ЧМО НОСАТОЕ!!!
— Это была последняя капля моего ангельского терпения. – Взревел Гарик и бросился телом на амбразуру. – Хана тебе, толстый!
Матерящийся клубок тел (Тимоха не ждал от худосочного Гарика такой прыти) покатился к морю.
Вода расклеила тесные объятия, выяснение отношений плавно перетекло в водные процедуры и веселые плескания. «Самая долгая ссора, целых пять минут», — ухмыльнулся про себя Мишок и присоединился к друзьям.
***
«Троянский Слон» был принят на ура и единогласно одобрен в первом чтении. За бурным брифингом последовал не менее бурный банкет. Неоднократно поднимались кубки за здоровье и светлую голову Одиссея, во славу царей и процветание Греции в целом, а также Спарты и Микен в отдельности.
Шумное застолье закончилось под утро, счастливые и пьяные, окрыленные надеждой на скорую победу герои разбредались, а некоторые расползались, по своим шатрам.
Ближе к полудню лагерь греков был вновь мобилизован для осуществления грандиозного плана…
Девятидневное перемирие с троянцами пришлось, как нельзя, кстати. Под чутким руководством Одиссея (все приказы были предварительно согласованы с вышестоящими инстанциями) произвелось разделение труда: часть войск отрядили на погребение павших в недавнем бою товарищей, еще одна часть занималась транспортировкой галер за Сигейонский хребет, остальные принялись за создание неизвестной огромной зверюги.
Для получения необходимого в строительстве дерева было решено пустить в расход две галеры. Работа в стане кипела день и ночь: бойцы трудились в три смены, одна бригада сменяла другую. Разведотряды совершали обходы по периметру лагеря, высматривая троянских лазутчиков.
Гарик безустанно дежурил возле своего детища, раздавая ЦУ направо и налево. Лишь иногда он делал короткие передышки на сон. Тимоха и Мишок ни на шаг не отходили от сующегося во все щели Гарика.
В своем мире Гарик умудрился окончить технический ВУЗ с дипломом инженера. Хотя его факультет гордо именовался архитектурно-строительным, ни к тому ни к другому роду деятельности он отношения не имел, зато мог с закрытыми глазами рассказать, куда идет «вот эта круглая труба» или почему «вентиляционная шахта впендюрена не по СНИПУ». Специальность, которую он получил, четко объясняла назначение и направление воздухо-, водо-, и теплоотводов внутри помещений. Тимоха и Мишок ласково называли его «ассенизатор с высшим образованием».
Получающийся слон, как и факультет, имел мало общего как с архитектурой (хотя основные зодчие уверяли, что в конечной отделке он все-таки будет похож на слона, а не на «вот это вот уродище со шлангом»), так и со строительством (суматоху, царившую на площадке, строительством назвать было трудно), однако, системы вентиляции и водоотвода (то есть туалет) были продуманы до мелочей.
На девятый день все строительные и отделочные работы были свернуты, и взору искушенной публики предстал гигантский, под двенадцать метров в высоту, слон. Как и обещали зодчие, уши и бивни приляпали в самую последнюю очередь, и теперь огромный красавец был похож на слона, нарисованного Гариком на эскизном чертеже.
Сооружение базировалось на четырехколесной платформе, в толстые ноги были вделаны замаскированные входы для группы захвата.
Корпус животного был выполнен с особой тщательностью: на нем не было ни единой щелочки, грозившей выдать шевеление внутри чрева раньше времени. Изнутри гиганта отделали мягкими тканями для шумоизоляции. К местам для диверсантов тоже подошли с нешуточным вниманием: чтобы героям не пришлось протирать задницу друг на друге, вмонтировали удобные поперечные лавки, покрытые тем же материалом, что и нутро слона.
После исполнения государственного гимна и прочих, сопутствующих помпезному торжеству ритуалов, со слона сняли покрывало, присутствующие восторженно ахнули. Цари слегка отшатнулись, результат оказался воистину впечатляющим, и удовлетворенно кивнули друг другу.
Вечером того же дня из царского шатра поступило распоряжение о немедленном начале операции «Троянский Слон».
…Посейдон прохаживался по водной глади аки посуху вдоль стройного ряда нереид, ловко швыряющих камушки. Иногда он останавливался напротив выбранной взглядом девы и делал краткие замечания по поводу техники броска или показывал, как правильно кидать голыш. Для полного соответствия тренерской должности ему не хватало спортивного костюма с белыми лампасами и лэйблом «PUMA» и блестящего свистка, впрочем, второй он с успехом заменил раковиной. Завтра день решающей схватки: против лучших десяти нереид Посейдона титан Океан выведет десять лучших океанид. «Посмотрим, кто круче», — хмыкнул про себя колебатель земли и поправил отведенную для броска руку очередной нереиды. Новая забава, как бубонная чума, охватила мировое морское царство…
***
Гарик ерзал пятой точкой по деревянному седалищу, разминая уставшие мышцы. Сидеть в слоне оказалось невероятно скучно и жарко, несмотря на грамотно сооруженные вентиляционные шахты, побеждал полуденный зной.
…Операцию по внедрению группы лиц греческой национальности в Трою привели в исполнение несколько часов назад. Еще три последних галеры не успели шмыгнуть за могучие спины Сигейонских гор, а лагерь осаждающих уже был украшен хаотично разбросанными, загримированными под эпидемию «трупами» (царям не терпелось насладиться долгожданной победой). Живость «трупов» выраженная в общении оных с остальными обитателями лагеря должна была моментально прекратиться с появлением троянцев, а пока они получали последние наставления командиров отрядов. Со стороны беседы с искусственно изуродованными выглядели жутковато. Подножие деревянного идола, как и планировалось «украсили» настоящими мертвецами, предварительно задав им тот же грим, что и остальным.
После тщательных приготовлений группа захвата с царским напутственным словом: «Да пребудет с вами Зевс!» полезла во чрево сооружения. Последними уходили разведотряды, караулившие и пресекавшие любые троянские поползновения в последние несколько дней. Наступили мучительные часы ожидания…
Тимоха жадно приник к кожаной фляге, внутри становилось душнее с каждой минутой. «Где троянцы, мать их за ногу?» — Тимоха передал флягу сидящему слева Мишку, тот не отказался.
Одиссей, Аякс и Ахилл расселись втроем на импровизированной лавке на самом верху, в основании головы. По сравнению с остальными они занимали VIP ложе. Спорить с расстановкой приоритетов никто не стал, так как, во-первых, это ниже чести героя, во-вторых, автором гениальной задумки был Одиссей.
Общая численность группы захвата составила 28 человек. Помимо Одиссея, Аякса и Ахилла свои места заняли герои: Диомед, Идоменей, Аякс из Локриды, Тевкр, Патрокл, братья Фразимед и Антилох, — в их присутствии проходили все военные советы и пиры в царских шатрах. Остальных участников похода друзья знали плохо, но все они были чинами не ниже командира отряда. После высадки на вражеской территории и открытия Скейских ворот диверсанты должны были занять свои непосредственные должности во главе основных сил. В слоне собралась вся честь и доблесть греческого милитаризма. Когда Менелай утверждал список участников похода, то четко дал понять, какую ставку они с братцем делают на затею Одиссея, поэтому всех мало-мальски значимых героев и командиров отправили на передовую.
Снаружи раздался шорох, в слоне тут же возникла звенящая тишина, героя прислушались. Шорох повторился. «Неужели начинается? Не прошло и года», — Гарик нервно смахнул с носа выступившую капельку пота. Тишину разорвал стук по корпусу слона. Тук-тук-тук – гулкое эхо прокатилось по чреву. «Что за напасть такая?» — Тимоха усиленно растирал переносицу, — «ни чихнуть, ни пукнуть», — актуальным ему представлялся только первый вариант. Стук не повторился.
После пяти минут тишины напряжение начало постепенно спадать. Герои поочередно прислушивались к окружающей действительности, но снаружи никто не подавал ни малейших признаков жизни.
— Разведчик. – Шепнул Гарик в ухо Тимофею. – Сейчас, наверно, к своим скачет обстановку докладывать. Это хорошо. Шоу начинается.
Шоу началось с опозданием часа на четыре.
Пока троянский разведчик доскакал до блокпоста с новостями о том, что греки покинули берега Трои, пока новости передали по всем инстанциям до властей, пока власти снарядили экспедицию во главе с самим собой любимым, пока легким аллюром подтянулись к уже оккупированному блокпостами бывшему лагерю захватчиков… короче, к тому моменту, когда начался разворачиваться основной спектакль все герои, включая Аякса и Ахилла, материли Одиссея вместе с его идеями на чем свет стоит. В вину ему вменялись 27 отсиженных задниц, невыносимая духотища и три шептуна, хотя он все три раза красноречиво отнекивался, доказывая свою непричастность к содеянному. Дело почти дошло до рукоприкладства с последующим тихим удушением, но раздавшийся снаружи звонкий молодой голос заставил героев на миг забыть об Одиссее и застыть на местах ради общего дела:
— Нужно сжечь эту образину! – Вещал голос.
О забытом на миг Одиссее тут же вспомнили снова, показывая ему на пальцах, что с ним сделают, если выживут. Гарик сглотнул: «Вот и делай добро людям после такого!»
Меж тем к молодому голосу присоединились еще несколько. В условиях полного отсутствия визуального контакта с противником, диверсантам пришлось довольствоваться обрывками фраз. Диалоги, подслушанные с улицы, собирались в единую картину.
— Как можно спалить подношение? Ты хочешь оскорбить богов, Гектор, и навлечь их гнев на наши головы? – Менее звонкий голос погасил зоекосмодемьянские порывы царевича, греки облегченно вздохнули. – Мы должны отвезти его в город.
— Гелен, ты совсем ополоумел!? Опять знак?
— Знак!!! Еще какой знак. – Затараторил прорицатель. – Оглянись, Гектор, повсюду трупы, боги покарали греков, наслав на них мор. Грязные свиньи, они посягнули на земли сребролукого Аполлона и расплатились тысячами жизней. Сейчас они удирают на своих галерах, поджав хвосты, подобно шелудивым псам. Греки принесли жертву Посейдону, чтобы добраться до дома живыми. – Гелен ткнул пальцем в слона, никто внутри не видел его жеста, но все почувствовали, что кто-то тычет пальцем в слона.
…Посейдон услышал, что ему принесли жертву (древнегреческие боги были странными существами: благоденствия, здоровья, счастья, богатства, любви и прочих благ хрен допросишься, когда же дело касалось жертвоприношений, то зрение, слух и обоняние богов резко обострялось, волшебное слово – ХАЛЯВА!). Словосочетание «жертва Посейдону» колебатель земли разобрал четко и ясно, хотя находился в двух тысячах километров от троянского побережья, на метательнокамушковой спортивной базе. Он мельком взглянул на жертву, прикинул, как тащить это чудище в свой подводный дворец (дерево тонет плохо) и с досады плюнул на воду. «Опять дрянь какая-то. Другим мясо прут, вино, девственниц, золото, а мне сплошную хренотень, — Посейдон с грустью вспомнил домашний чулан с жертвоприношениями: куски корабельной обшивки, порванные паруса, обломанные весла, деревянный! якорь (настоящий, видимо, было жалко отдавать) и прочая ерунда (согласитесь, чем-то напоминает музей Поле Чудес). – Чем я хуже других богов? Афина хвасталась, что для нее кто-то черную овцу зарезал, а мне? – Посейдон еще раз тоскливо посмотрел на слона. – Страшилище! Найду жертвующего, утоплю, придушу, на трезубец посажу, заставлю по всем морям океанам скитаться до конца жизни». Владыка морей отвернулся от греческой халтуры и возвратился к своим непосредственным тренерским обязанностям: «Чего разлеглись? – Взревел его бас над изнуренными тренировками нереидами. – Тридцать, нет, сорок отжиманий. Ать, два, ать, два. Титан уже на подходе. Ать, два, ать, два. Держим корпус, держим. Ать, два, ать, два. Сиськи ниже прижимай, еще ниже, салага». Морские девы мысленно кляли себя за изобретение нового вида спорта, но Посейдону подчинялись беспрекословно…
Невыносимая духота внутри слона усугублялась продуктами, вернее, их полным отсутствием. Провизию с собой не стали брать тоже из-за Одиссея по причине, им сформулированной, как «запах привлечет врага, сидеть не долго, перетерпим», сидели уже долго, жрать хотелось всем…
От неминуемого ежесекундного линчевания Одиссея спасала только надежда, которой питались остальные герои. Надежда на взятие Трои и заслуженную славу в веках. Гарик с опаской посмотрел на Тимоху и Мишка, опаска была небезосновательной. Они давно бы собственноручно расправились с генератором гениальных идей, доставив остальным героям одновременно удовольствие от восторжествовавшей справедливости и неудовлетворение от невозможности поквитаться самостоятельно. Но ближайшие соратники тешили себя надеждой на возвращение и мечтами о далеком доме. Можно, конечно, попробовать вернуться и без Гарика, но, с одной стороны – скучно, с другой стороны, как ни крути, именно его придумки выручали в безвыходных ситуациях.
— Не хотите сжечь, давайте на щепки порубаем, — раздался снаружи третий голос. И без того шаткая репутация Одиссея, трещала по всем швам, как советское трико на бодибилдере.
— Как ты смеешь, неверный, — заверещал прорицатель Гелен, — уничтожить подношение богам? Ты еще не искупил своей вины за поражение под стенами Трои, Антенор!
Антенор насупился и отошел в сторону. Вступать с Геленом в конфронтацию в открытую было самоубийством, в последствии не поможет даже поддержка царевича. Но транспортировать громадину в Трою хотелось еще меньше, чем-то он не нравился командиру бывшей основной армии. Интуиция подсказывала, что деревянного идола надо уничтожить на месте.
— Его нужно отвезти в город. – Настоятельно произнес Гелен. Он воздел руки к небу в традиционном привычном жесте, исподтишка шаря глазами меж облаков: нет ли какого хитрого знака?
— НЕТ! – Запротестовал царевич. – Отец, зверя нужно уничтожить.
Прискакавший на место бывшего лагеря греков в одеждах победителя, Приам продолжал сохранять гробовое молчание.
— Мы представим зверя народу, как доказательство нашей полной и безоговорочной победы. – Четвертый незнакомый голос присоединился к дискуссии.
— Эней!? Ты совершаешь ошибку! – В ярости крикнул на говорившего Гектор.
К горлу царевича подкатывал комок, они уничтожат Трою своими руками, тщеславные тыловые крысы и шарлатаны-предсказатели. Какая-то непонятная угроза виделась Гектору в деревянном чудище. Он посмотрел на соратника Антенора, затем на Гелена и Энея. «Хм, два на два. Ничья, — он перевел взгляд на Приама, — решай, отец, все в твоих руках».
Царь Трои угадал многозначительный взгляд сына:
— Доставить идола в город, мой народ заслужил это доказательство, — хлестко, как щелчок кнута, прогремело над станом врагов. Более не говоря ни слова, Приам оседлал белоснежного царского коня и направился к своим владениям.
Эней и его отряд победоносно вскинули руку мечом, приветствуя решение царя. Гелен гаденько потер потные ладошки, еще бы, мало того, что царь принял его решение, так и надоедливый царевич с выскочкой Антенором получили по носу.
Гектор достал из кармана кресало, но на его ладони легла дружеская рука Антенора:
— Не нужно, друг Гектор.
— Нужно! Они не ведают, что творят. – Царевич попробовал высечь искру. – Я сам его сожгу.
— Ты пойдешь против воли отца?
— Ради Трои.
— Одумайся! Тебя растерзают на месте за невыполнение приказа, твои кровные узы только усугубят положение. Подумай об Андромахе, Астианаксе!
Гектор выпустил кресало из рук и Антенор ловким движением убрал его в свой карман:
— Может быть, все обойдется. Пойдем, выпьем. Сегодня – великий день, мы победили.
Тем временем троянские воины подгоняли волов для транспортировки слона в город. Когда махина пришла в движение, Одиссей почувствовал себя уверенно: никто не хотел его придушить, пока…
…Посейдон пребывал в отличном расположении духа, нереиды выиграли у океанид с разгромным счетом. В качестве приза морской владыка получил от поверженного титана Океана несколько огромных жемчужин, трех прекраснейших наложниц и странное зеленое чудище с плоской мордой и острыми зубами во всю пасть для охраны подводных владений. Хотя, на самом деле, призы видавшему чудеса Посейдону принесли гораздо меньше наслаждения, чем эйфория от победы над старым другом. Океан запросил реванш и Посейдон, естественно, великодушно согласился.
Колебатель земли приплясывал в огромном мраморном зале своего дворца. Как юнец носился за выигравшими нереидами, хохоча, хватал их за мягкие места и пил нектар, не зная меры. Когда пределов дворцовой залы оказалось мало, он вынырнул на поверхность и уперся взглядом в далекую точку на горизонте, секундная фокусировка и перед очами бога всех морей и океанов, как на ладони, предстал транспортируемый слон: «Такой праздник испортили, — грустно подумал Посейдон и снова нырнул в пучину. – Найду, придушу, мерзавца»…